 История многодетной семьи Лутченко, для которой Год семьи ознаменовался сущим кошмаром.
Если вдуматься в значение слов «Международный день защиты детей», то поневоле возникает вопрос: а от кого мы их защищаем? Родители знают о своих обязательствах, а государство обеспечивает социальные гарантии, которые прописаны в Основном законе. На страже их интересов стоят юстиция, органы опеки и попечительства, служба соцзащиты населения. Казалось бы, дети со всех сторон надёжно защищены государством и законом. Но это только на первый взгляд. Дикая история, произошедшая в начале этого года в Нижневартовске, — яркое тому подтверждение.
Как «шили дело»
27 марта 2008 года около 19 часов в многодетной замещающей семье Лутченко появились «гости»: инспекторы по делам несовершеннолетних и участковый милиционер. Не предъявив никакого письменного документального подтверждения, они заявили, что пришли, по их выражению, «изъять детей в социальный приют». Оказалось, на хозяйку дома заведено уголовное дело по ст. 156 УК РФ «Неисполнение или ненадлежащее исполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего родителем или иным лицом, на которое возложены эти обязанности, сопряжённое с жестоким обращением».
Ошеломлённая Анна Алексеевна пыталась разобраться в кошмарной несуразице, но её грубо оборвали требованием быстро собрать детей, а всё остальное объяснят в другое время и в другом месте. Тогда глава семьи Аркадий Лутченко обратился к начальнику городского управления по опеке и попечительству Елене Пироговой и сообщил о ЧП. Перезвонив на домашний телефон, Пирогова попросила плачущую Анну Алексеевну передать трубку кому-нибудь из «гостей», однако они отказались с ней разговаривать.
Чтобы разобраться в ситуации, Елена Анатольевна вместе с начальником отдела по защите личных (неимущественных) прав несовершеннолетних Е. Балиной выехали по адресу места жительства семьи. В квартире находились приёмные дети, старшая дочь Олеся, глава семейства Аркадий Лутченко и трое сотрудников правоохранительных органов. Показав своё служебное удостоверение, Пирогова попросила предъявить документы, из которых установила, что присутствующие являются старшим дознавателем ГОМ-2 Н. Писаренко и инспектором по делам несовершеннолетних Сидорко.
Когда речь зашла об обоснованности изъятия детей из семьи, и почему при этом не были приглашены специалисты органов опеки, Писаренко ответила, что у них есть устное указание помощника прокурора города Щиновой в связи с возбуждением уголовного дела в отношении приёмных родителей.
Судя по всему, сотрудники правоохранительных органов были незнакомы с Семейным кодексом РФ, ибо производить подобные действия они обязаны только в присутствии специалистов органов опеки и попечительства. Но доблестную милицию это не интересовало: у них приказ! На слова Е. Пироговой о том, что здоровью и жизни детей в этой семье ничто не угрожает, никак не отреагировали. Звонок помощнику прокурора также результата не дал. На её требование предъявить постановление прокуратуры Писаренко ответила отказом и категорично заявила, чтобы она не препятствовала их действиям.
И тогда Е. Пирогова позвонила и.о. главы города И. Гильянц, вызвала служебную машину и специалиста-эксперта управления, в обязанности которого входят вопросы первичного учёта несовершеннолетних, оказавшихся в социально опасном положении.
— У дознавателя Писаренко началась истерика, — рассказывает Елена Пирогова. — Она по рации вызвала патрульные машины и ОМОН. Я пыталась убедить её, что не надо пугать детей, что дети поедут вместе с милицией. В конце концов, людям здесь жить, зачем же устраивать такой скандал?
Перепуганных, ничего не понимающих детей в сопровождении патрульной машины привезли в приёмный покой травматологического отделения, где их осмотрел дежурный врач А. Жильцов в присутствии инспектора по делам несовершеннолетних Сидорко, её непосредственного начальника (которая так и не представилась) и специалистов органов опеки и попечительства. Все без исключения дети оказались здоровы (не считая врождённых заболеваний), что и подтвердил врач. Лишь у одного мальчика обнаружили царапины на лице и шее, и он ответил, что накануне подрался с братом из-за конструктора. Не имея веских оснований для изъятия детей из семьи, сотрудники милиции вернули их домой. При этом главу семейства А. Лутченко заставили дать соответствующую расписку, что он и сделал.
Но на этом дело не закончилось. Примерно в 22.30 в дверь семьи Лутченко позвонили, потом стали настойчиво стучать, подняли на ноги измученных детей. Наученная горьким опытом Анна Алексеевна ответила через дверь, что детей она отдаст только в присутствии специалистов органов опеки, и позвонила на мобильный телефон Пироговой. Приехав на место, Елена Анатольевна через дверь приказала чете Лутченко не открывать двери. Из трёх присутствующих на лестничной площадке сотрудников милиции документы предъявил только старший лейтенант В. Огданский, который пояснил, что они прибыли изъять приёмных детей Лёшу Болотова и Максима Сигильетова. Осада квартиры продолжалась почти до трёх часов ночи.
Утром 28 марта милиция вновь пошла приступом на злосчастную квартиру. И вновь Анна Алексеевна вызвала специалистов по опеке. До их приезда сотрудники милиции пытались вскрыть дверь, отключали электричество. В присутствии сотрудников органов опеки и милиции Лёшу и Максима повезли на судебно-медицинскую экспертизу, а впоследствии — в социальный приют «Арго», определив их на временное пребывание. А в 15 часов того же дня старший дознаватель Писаренко позвонила Е. Пироговой и сообщила, что 40 минут назад в отношении Анны Алексеевны Лутченко возбуждено уголовное дело по ст. 156 УК РФ. И начались хождения по мукам семьи Лутченко, в которой 11 лет воспитываются приёмные дети.
Отказные дети
Это горькое и безнадёжное словосочетание, за которым стоят изломанные судьбы, искалеченная психика. Им отказано в самом святом — в родительской любви и заботе. Они были всегда, но в наши дни это явление приобрело немыслимые масштабы. Только в Сургуте 90 таких детей! Специалисты по опеке прикладывают немало сил, чтобы они росли в полноценной семье, в нормальных условиях, ходатайствуют за восстановление в правах раскаявшихся родителей, в более сложных случаях передают детей на усыновление или в замещаемые семьи.
В семье Лутченко своих детей пятеро, двое усыновлённых и семь приёмных. И детей они принимали запущенных, тяжелобольных, один ребёнок — инвалид детства.
У семилетнего Саши Болотова очень редкое врождённое заболевание — бронхотрахеомаляция, отсутствие хрящевой ткани в трахее. Ему нужна операция, но сделать её можно только по достижении 18-23 лет, когда прекратится рост. За свою короткую жизнь мальчик пережил семь реанимаций.
У Лёши Болотова «вираж туб. пробы VI а группы», под вопросом функциональная кардиопатия.
У полуторагодовалой Маши Ждановой, самой младшей в замещающей семье, врождённый гепатит В. Особый уход, особая диета, строгий режим.
У Максима Сигильетова букет заболеваний. Ребёнок был подброшен в подъезд в возрасте 2,5 лет. У него практически отсутствовал жевательный рефлекс, он не умел держать ложку, был физически и психически недоразвит, не умел говорить. Состоит на учёте у окулиста — частичная атрофия зрительного нерва, гепатомегалия, дизартрия. В конце зимы этого года перенёс ветряную оспу в очень тяжёлой форме. Остаточные проявления этого заболевания и царапины на лице и шее Лёши Болотова и были признаны как свидетельство жестокого обращения с детьми.
Всех детей, кроме Максима, чета Лутченко принимала из отделения патологии новорождённых в возрасте от 1,5 до 3 месяцев, выхаживала, лечила, создавала им комфортные условия. Самую старшую приёмную дочь Яну они взяли двухмесячным младенцем со смертельным диагнозом «лейкоз». Их отговаривали: мол, ребёнок проживёт от силы два месяца, зачем вам эти хлопоты и переживания. Лутченко увезли её в Голландию, там провели курс лечения — и сегодня девочка здорова, занимается хореографией.
У Оли тяжёлое заболевание почек. Стоял вопрос об удалении одной, но Лутченко решили не спешить и девочку выходили.
Два года назад при странных обстоятельствах погибает 24-летний родной сын Александр. Было возбуждено уголовное дело, которое местные правоохранительные органы благополучно спустили на тормозах. А спустя полтора месяца от лимфосаркомы умирает старшая дочь, оставив на руках родителей двух крошек.
Всё пережитое не сломило этих людей, и очень скоро в их семье появляется крошечная Мария, о которой я писала выше. И вот спустя полтора года — новое испытание, самое тяжёлое. Легко навешать обвинение, высосанное из пальца, и очень трудно потом доказывать что ты не верблюд. Семье Лутченко, которая на протяжении всех лет всегда характеризовалась положительно, буквально за неделю до описываемых событий была вручена почётная грамота от губернатора округа Александра Филипенко.
Закон — что дышло…
По результатам всех контрольных обследований выводы органов опеки однозначны: приёмные родители создали благоприятные условия для развития, воспитания и образования детей. Микроклимат в семье способствует всестороннему личностному и творческому развитию, все дети этой семьи успешно обучаются в учебных заведениях, активные участники общественной жизни. Какие ещё нужны доказательства?
Увы, помощнику прокурора Н. Щиновой, на основании рапорта которой и было возбуждено это весьма сомнительное уголовное дело, они понадобились. Вот что пишет начальник управления по опеке и попечительству в своём ответе на запрос депутата окружной думы Алексея Андреева: «…она осуществляла непосредственное руководство органом дознания в сборе доказательств по уголовному делу, тогда как в её должностные обязанности не входит надзор по уголовным делам. Несмотря на это она принимает очень активное участие в деле, но не в части принятия мер по пресечению противозаконных действий органов дознания, а, наоборот, оказывая давление на должностных лиц. А именно: Н.В. Щинова несколько раз лично звонила директору УСО ХМАО «Социальный приют для детей «Арго» с требованием обеспечить в качестве законных представителей несовершеннолетних для участия в следственных действиях сотрудников учреждения. Хорошо понимая незаконность своих требований, она, тем не менее, угрожала директору тем, что «подаст на неё в суд и испортит репутацию».
Семье Лутченко и органам опеки бороться с незаконными действиями ПРАВООХРАНИТЕЛЬНОЙ(!) системы оказалось не под силу. Заняв круговую оборону, система встала несокрушимой стеной, упорно не признавая неправомерность своих действий. А им несть числа:
— изъятие детей проведено с нарушением норм, установленных ст. 77 Семейного кодекса РФ;
— судебно-медицинское освидетельствование произведено с нарушением норм, установленных ст. 179 УПК РФ;
— возбуждение уголовного дела без фактов, подтверждающих уголовно наказуемое деяние;
— безосновательное помещение несовершеннолетних в социальное учреждение (приют), причём ещё до возбуждения уголовного дела;
— незаконное отстранение органов опеки и попечительства от исполнения возложенных на них в соответствии с Семейным кодексом (ст. 121) и Гражданским кодексом (ст.34) обязанностей;
— попытка допроса несовершеннолетних, нарушение их прав вопреки нормам ст. 56 Семейного кодекса.
И ещё один факт: на допросе несовершеннолетней Янины дознаватель Писаренко открытым текстом выдала девочке, что Лутченко… не являются её родными родителями. Но в нашем государстве тайну усыновления (ст. 139 СК РФ) никто не отменял! У девочки после этих слов, которая и так испытала шок от всего происходящего, прямо на допросе началась истерика.
На такие мелочи никто не обращал внимания. Видимо, сотрудники правоохранительных органов Нижневартовска считают, что закон писан не для них, ибо они… сами стоят на страже этого закона! Все обращения и жалобы семьи в различные инстанции признавались необоснованными и возвращались на рассмотрение в прокуратуру, сотрудники которой не были заинтересованы в ином результате. Какие-то жалобы попросту игнорировались.
Взрослая дочь Олеся, видя, как родители безрезультатно бьются с системой, отправила письма в правительство (на имя Д. Медведева) и в Госдуму (на имя В. Жириновского). Ответ пришёл от Владимира Вольфовича, который известил о том, что по её обращению он направил депутатский запрос прокурору ХМАО А. Кондратьеву. Обычная дежурная отписка чиновника, не вникнувшего в суть дела.
И у четы Лутченко, и у Е. Пироговой за два месяца переписки с инстанциями образовались солидные папки таких бумаг, но воз, как говорится, и ныне там. Дети, находясь в приюте, по словам воспитателя дошкольной группы Галины Пастушенко, стали замкнутыми, у них нарушен сон:
— Особенно страшно за Максимку — он уходит на глазах! Этот ребёнок ещё не восстановился до конца, он только начал говорить, научился общаться, и вот тебе на! Мы все в шоке. Семью эту знают в городе почти все, о них писали в газете и показывали по телевидению, их не раз награждали почётными грамотами. Мы вообще ничего не понимаем. Им памятник при жизни надо ставить за то, что они таких детей поднимают, а их по судам таскают!
Где же справедливость?
Я искала её в правоохранительных органах Нижневартовска, куда приехала в служебную командировку по запросу окружного депутата Алексея Андреева. Но присутствовать на процессе, на котором рассматривались жалобы Аркадия Лутченко о неправомерности действий этих самых органов, мировой судья Романова мне категорически запретила. Встретиться с дознавателем Писаренко не удалось по той простой причине, что существует тайна следствия и нарушать эту букву закона сотрудники местной милиции не намерены. Какие, оказывается, законопослушные милиционеры в этом городе! Душа радуется! Начальник ГОМ-2 г-н Мейриев сделал большие глаза:
— Я не понимаю, по какому поводу подняли шумиху вокруг этого дела? У нас таких дел в год проходит десятки, и никто не бегает с жалобами, а здесь — здравствуйте, депутатский запрос! Ну и что? Передайте привет Алексею Андрееву, мы с ним друзья. Встретиться с Писаренко я разрешаю, она находится в соседнем здании на втором этаже. Я ей позвоню, можете пообщаться.
Я возликовала: есть справедливость! Но радость была недолгой. Писаренко отказалась комментировать дело, сказав, что у неё есть вышестоящее руководство, и только с его разрешения она вправе что-то говорить. Я поняла, что милиционеры решили «поиграть в футбол». Тем не менее, отправилась по тому адресу, где находилось вышестоящее руководство.
Перед зданием УВД сиротливо торчала тощая фигура железного Феликса, который из-под козырька сурово взирал на всех входящих в это серьёзное учреждение. Попасть к и.о. начальника УВД Владимиру Абашеву оказалось непросто. Охранник долго изучал паспорт и удостоверение журналиста, записывал в толстенный журнал, звонил в приёмную. Меня с полчаса промариновали в «предбаннике», но, видя, что я не намерена уходить, сказали, что Владимир Авдеевич очень занят, и мне лучше прийти завтра. Завтра меня никак не устраивало, и я упорно продолжала мозолить глаза милиционерам. Наконец-то смилостивились, и железная решётка с лязгом раздвинулась.
Как я и ожидала, встреча с Абашевым ничего не дала. Ссылаясь на ту же тайну следствия, он отказал мне во встрече с Писаренко:
— Вот закроем дело, тогда — пожалуйста, мы прокомментируем всё, что вам нужно. Я, если сказать честно, вообще об этом деле ничего не знаю, я исполняю обязанности. Может, Мейриев вам что-то разъяснит и разрешит встречу с Писаренко.
Круг замкнулся. Блюдя честь мундира, система стояла горой. Стало понятно, что после стольких неправомерных действий по отношению к семье Лутченко правоохранительные органы будут упорно отстаивать свою правоту. А о том, что дети маются в приюте, что они нуждаются в особом уходе, что резкая смена обстановки, ночная осада квартиры и допросы оставят в их неокрепших душах глубокий след, возможно, на всю жизнь, — никто не помышлял. Здесь думали о том, как усидеть в тёплых креслах, не лишиться звёздочек, не вылететь из органов, дающих беспредельную власть над простыми людьми.
А побеспредельничали сотрудники правоохранительных органов в Нижневартовске от души, с размахом! А почему бы и нет, коли народ — безмолвствует? Страх перед властью, как и нелюбовь к ней, — в наших генах. Местные СМИ заняли выжидательную позицию. Чисто по-человечески их понять можно: людям там жить и работать, а чья сторона одержит верх — большой вопрос.
Вот только кто ответит за то, что братья-близнецы разлучены, хотя по закону даже в армию их берут вместе и служат они в одной части, в одном взводе. Кто ответит за то, что маленький Максим Сигильетов, чья жизнь с рождения была кошмаром, чья тонкая психика была изломана в младенчестве, и только в семье Лутченко он начал оттаивать, вновь уходит в свой неведомый тёмный мир? И как после кошмарных злоключений, выпавших на их долю в Год семьи(!), вновь научить детей верить в добро и справедливость?
* * *
Кстати, семья Лутченко попала под этот пресс только потому, что в своё время начальник управления по опеке и попечительству Елена Пирогова не позволила совершиться несправедливости по отношению к несовершеннолетнему Ф., когда решался спорный вопрос о правах собственности на четырёхкомнатную квартиру, оставшуюся после смерти матери. Претендовал на неё некий маргинальный тип, чьи интересы представлял адвокат Щинов — законный супруг помощника прокурора Н. Щиновой.
ГАЛИНА БАТИЩЕВА
ФОТО: ГАЛИНА БАТИЩЕВА
Сургут — Нижневартовск — Сургут
Послесловие
Когда материал готовился к печати, на мой мобильный телефон позвонила Анна Алексеевна и, плача от счастья, сказала, что после моего отъезда, поздним вечером 28 мая, состоялся суд, решением которого её уголовное дело было закрыто за отсутствием состава преступления. Казалось бы, радоваться надо! Но точит душу червь сомнения: а где гарантия, что подобная история не повторится? Имея власть, трудно удержаться от того, чтобы не воспользоваться ею корысти ради. Схлестнутся ведомственные и личные интересы — а под безжалостный молох попадёт простой человек, беззащитный перед властью. Недаром в народе говорят: паны дерутся, а у холопов чубы трещат. |
